Три года назад в России заработала программа защиты свидетелей: Александр Лебедев ответил на несколько вопросов

Свой день рождения недавно отметило одно из самых закрытых подразделений МВД России - Управление по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите (УОГЗ, создано в сентябре 2008 года). Так что фразу «программа защиты свидетелей» можно услышать теперь не только в американских боевиках. На несколько вопросов журналистки ответил начальник этого управления генерал-майор полиции Александр Лебедев.

- Александр Валентинович, давайте, прежде всего, разберемся, кого вы защищаете?
- Госслужащих, следователей, прокуроров, судей, которые постоянно сталкиваются с угрозами со стороны представителей уголовного мира, а также свидетелей преступлений и даже обвиняемых лиц, которые ради собственного спасения решили дать показания против своих бывших подельников. Сейчас практически ни один громкий уголовный процесс не обходится без нашего участия.

- Как человек попадает к вам «под крыло»?
- Пострадавшие, свидетели и обвиняемые вправе обратиться за госзащитой в любой момент: и на этапе следствия, и в ходе судебного разбирательства. Если в адрес участника уголовного процесса или человека, ставшего очевидцем преступления (а также в адрес близких им людей), поступают угрозы жизни, здоровью и сохранности имущества и эти угрозы воспринимаются ими как реальные, они имеют полное право заявить об этом в правоохранительные органы. Следователь, судья или руководитель органа дознания, проверив обоснованность такого заявления, в течение трех суток выносит постановление либо о применении мер госзащиты к этим людям, либо об отказе в их применении.

- Став вашим подзащитным, человек сможет жить как прежде?
- Вряд ли. Зато спать он будет спокойно. Наша служба, прежде всего, нацелена на профилактику давления, устранение самих угроз. Для этого у нас есть все необходимые силы и средства. Наши оперативники и спецназ (сотрудники отделов физической защиты) всегда действуют скоординировано. Одни прячут и охраняют людей, которым потребовалась госзащита, в то время как другие проводят оперативно-разыскные мероприятия, направленные на выявление источников угрозы и их ликвидацию.

- Чем можно «заинтересовать» закоренелого преступника, который вроде бы готов сдать бывших друзей с потрохами, но опасается мести «товарищей бандитов»?
- Готовых схем нет. Государство действительно заинтересовано в очевидцах и свидетелях из числа участников преступных сообществ, которые намерены выйти из состава криминальных группировок и дать показания в отношении их лидеров, чтобы предотвратить очередное преступление. Это связано не только с бандитизмом. На первый план сейчас выходят коррупционные преступления, контрабанда и незаконный оборот наркотиков. Участник преступного сообщества после помощи следствию может получить минимально возможный срок, а то и вообще оказаться не привлеченным к уголовной ответственности. Такое стало возможным с появлением в 2009 году поправок в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ, которые СМИ окрестили «законом о сделке с правосудием». Благодаря появившимся изменениям в УК и УПК «закоренелый преступник», как вы говорите, пошедший «на сделку со следствием», после показаний в суде может отправиться жить, например, в другой регион страны уже с новым паспортом.
Оказавшись в местах лишения свободы, важный для суда свидетель никогда не попадет в одно исправительное учреждение с теми, в отношении кого он давал показания, и никто из его знакомых не узнает, где человек отбывает наказание. Этим уже занимаются наши коллеги из Федеральной службы исполнения наказаний. К слову, подразделения госзащиты есть и в ФСБ, и в Федеральной таможенной службе, и в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков, и в Минобороны. Со всеми мы активно взаимодействуем, так как именно на МВД возложена координирующая роль всей деятельности по программе защиты свидетелей.

- Правда ли, что свидетели, находящиеся под госзащитой, могут уехать жить в другой регион или в другую страну? Значит ли это, что они вправе ткнуть пальцем в любую точку на карте России или мира и сказать: «Хочу жить здесь»?
- На постоянное место жительства в Европу и на другие континенты отправить жить нашего подопечного мы не сможем, поскольку соответствующее международное соглашение есть пока только со странами СНГ, а ратифицировано оно лишь Россией и Белоруссией. Что касается нашей страны, мы переселяем человека туда, где он будет в безопасности. Вариант «Хочу в Москву, потому что у меня там родственники» не подойдет, ведь Москва - место пересечения миллионов людей, и главная цель - спрятать свидетеля - в этом случае просто теряет смысл.

- А вдруг в том регионе, куда вы переселите человека, его, по закону подлости, кто-то из знакомых все же встретит случайно?
- Мы заранее сводим к минимуму подобный риск, выбирая для человека новое место проживания. К тому же у нас есть возможность изменить подзащитному не только личные данные, но и внешность. По желанию защищаемого ему могут сделать бесплатную пластическую операцию. Законом это предусмотрено. Пока, правда, никто из подзащитных не отважился на изменение своего лица с помощью скальпеля пластического хирурга. А вот временно менять внешность при помощи гримеров приходится часто. Особенно когда человека перевозят с одного места на другое или доставляют в суд.

- Я слышала, что вы можете, если потребуется, даже «похоронить» важного свидетеля?
- То, о чем вы говорите, у нас называется «заменой документов». О тонкостях умолчу. Людям надо лишь понять: если их показания помогут свершить правосудие, мы защитим и самих свидетелей, и их близких, и их имущество, чего бы нам это ни стоило. Как мы это сделаем, обывателю знать не нужно.

- Тогда скажите, кто эти люди, которые обеспечивают защиту свидетелей и потерпевших?
- Многие из них прежде работали в Службе по борьбе с организованной преступностью, в Департаменте экономической безопасности, служили в отряде милиции специального назначения «Рысь».
Сотрудники отдела физической защиты УОГЗ МВД России обучаются по особой программе. Конечно же, здесь есть и психологическая, и огневая подготовка, и рукопашный бой, и обучение методам экстремального вождения. Но не это главное. Мы учим их работать на упреждение, чтобы они могли прогнозировать ситуацию и строить тактику защиты сопровождаемых лиц таким образом, чтобы избежать самого нападения. Ведь факт нападения на защищаемое лицо - это брак в нашей работе, серьезный просчет. Но не зря же говорят: «Чем отличается умный человек от мудрого? Умный найдет выход из любой ситуации, а мудрый в нее не попадет». Наш спецназ всегда действует мудро, так что до перестрелок и таранов дело не доходило.

- То есть то, что мы видим в кино, не очень похоже на реальность? Когда я слышу слово «госзащита», мне тут же вспоминается фильм «16 кварталов», где полицейский в исполнении Брюса Уиллиса, отстреливаясь и скрываясь от погони, все же проезжает 16 кварталов Нью-Йорка и доставляет-таки в суд свидетеля обвинения...
- Во всех киноисториях работа специалистов из программы по защите свидетелей показана, мягко говоря, с изрядной долей вымысла. Люди, которые пишут сценарии и снимают кино вроде «16 кварталов» или «Стирателя» со Шварценеггером, не знают многих нюансов. Да им их и не надо знать. Они ведь не учебное пособие снимают, а кино. Наша служба закрыта и не пиарится направо-налево.

- Во сколько обходится госзащита одного подопечного?
- По принятой в 2009 году пятилетней государственной программе финансирования МВД России на эти цели выделено порядка 700 млн. рублей. С одной стороны, сумма большая, но если разложить ее на протяженность по времени и учесть все меры безопасности, то получается не так уж и много. В среднем, могу сказать, защита одного свидетеля обходится казне приблизительно в 100 тысяч рублей ежемесячно. Эти деньги идут, в том числе, и на питание подзащитных, и на различные бытовые расходы. Это, конечно, не «денежный норматив» - все зависит от конкретной ситуации.

- На что больше всего тратится денег?
- На помещение защищаемых лиц в безопасное место, личную охрану, переселение в другие регионы, покупку квартир и оформление в связи с этим новых документов... Замечу, если человек идет на сделку с правосудием, мы зачастую обязаны обеспечить его безопасность не только во время следствия или на суде, но и после вынесения приговора.

- Выходит, суд закончился, а вы продолжаете охранять человека?
- Дело в том, что механизм отмены мер безопасности в законодательстве никак не прописан. Надо вносить коррективы в действующее законодательство и по этому вопросу, и по ряду других. Например, Федеральный закон №119-ФЗ («О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». - Авт.), по которому мы работаем, входит в противоречие с Жилищным и Гражданским кодексами, из-за чего возникают проблемы с выделением защищаемым лицам квартир и оформлением новых документов. Мы справляемся с трудностями, но, чтобы их было меньше, а работа управления эффективнее, надо, чтобы все законы и подзаконные акты работали вместе и не входили в противоречие друг с другом.

- Сколько человек ежегодно становятся вашими подзащитными?
- Год еще не закончился, но, думаю, по сравнению с прошлым годом общее количество защищаемых лиц увеличится примерно на 20%. Такой прирост статистика фиксирует ежегодно. Полагаю, это связано, в том числе, и с общим настроем общества: у людей усиливается гражданская позиция - они все чаще становятся нетерпимы к совершаемым правонарушениям.