Сергей Рябков: запас времени в диалоге по ПРО с США еще есть

О перспективах развития российско-американских отношений, диалоге сторон по ПРО и ситуации вокруг иранской ядерной проблемы рассказал в интервью заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков.

- Не так давно Москву посетила замгоссекретаря США по политическим вопросам Уэнди Шерман. В ходе визита она завила, что Вашингтон не намерен предоставлять Москве гарантии по ПРО, так как считают проблему ПРО внутренним делом США и НАТО. Как Вы можете прокомментировать такие высказывания г- жи Шерман?
- Уэнди Шерман провела в Москве серию встреч по многим вопросам - круг ее обязанностей в качестве старшей замгоссекретаря по политическим вопросам касается, по сути дела, всего, и тема ПРО тоже присутствовала. Хотя, должен Вам сказать, что и мы, и коллеги из министерства обороны, обсуждали и будем эту тему обсуждать с нашими постоянными партнерами по данному "досье", которые тоже известны.
Но по поводу гарантий или отсутствия таковых, ничего нового в этой позиции администрации нет. К сожалению, это та самая позиция, которая мешает нам договориться с США по ПРО. Упорное нежелание предоставить РФ юридически обязывающие гарантии ненаправленности системы ПРО США и НАТО мешает развитию сотрудничества. Почему американцы не готовы нам их предоставить - другой вопрос.
Мы не спорим с тем, что США и натовские страны сами отвечают за собственную безопасность, как это зафиксировано, в том числе, в североатлантическом Договоре и его небезызвестной пятой статье. Мы с этим не спорим. Но мы предлагаем альтернативу: если наличие этого Договора мешает разделить ответственность за безопасность Евроатлантики с Россией в сфере ПРО на основе секторального подхода, тогда можно сотрудничать, что называется, по конкретным направлениям. Но все равно сотрудничество не может осуществляться в отрыве от реальности, не может "висеть в безвоздушном пространстве", развиваться само по себе.
Нужен документ, который помимо юридических гарантий обеспечивал бы фиксацию серии договоренностей, выполнение которых в свою очередь доказывало бы: ничто из того, что Вашингтон и другие натовские столицы предпринимают на практике не противоречит их декларациям. Это с нашей стороны уже излагалось пару сотен раз на разных уровнях. Но высказывание, о котором вы упомянули, заставляет меня повторить это еще раз.
Вы сами видите, где истоки того тупика, в котором находится сейчас диалог с США по ПРО.

- Каковы перспективы переговоров по этому вопросу? Есть шансы на то, что стороны договорятся до саммита НАТО в Чикаго в мае 2012 года?
- Есть поручение президента РФ продолжить работу. Мы понимаем так, что аналогичные поручения даны американским переговорщикам. Встреча президентов России и США в Гонолулу прошла в хорошей атмосфере. По тематике ПРО разговор был непростым, в силу понятных обстоятельств. Но дано поручение в предстоящий период продолжить работу над возможным вариантом фиксации на бумаге общеприемлемого подхода. Это то, что нужно выполнять.
Выполнение этой задачи никак не предопределяет то, как со временем решится вопрос об участии или неучастии президента РФ в мероприятиях по линии СРН в Чикаго. То есть, мы будем работать независимо от того, состоится саммит СРН в Чикаго или не состоится.
Поручение и шансы -не одно и то же. Поручение - это импульс специалистам, импульс экспертам поворачиваться быстрее, думать динамичнее и творчески подходить к этой проблеме. Получится ли повернуться так, чтобы мы, в конце концов, нашли приличную, приемлемую для обеих сторон основу для дальнейшей работы, в том числе для развертывания реального сотрудничества, я не знаю. Каждый человек, кто этим занимается, имеет свою оценку этих шансов.

- Как Вы считаете, когда может наступить этот критический момент?
- Об этом критическом моменте было тоже заявлено многократно, в том числе на высшем уровне. Это момент, когда на практике начнет воплощаться та реальность, которая зафиксирована в третьей и четвертой фазах американского фазированного адаптивного подхода. Когда количество перехватчиков существенно возрастет и главное, когда будут введены их новые типы, способные по своим характеристикам, о которых мы сейчас кое-что знаем, перехватывать баллистические ракеты межконтинентальной дальности.
До этого момента есть определенное время. Мы еще на этапе разработки договора об СНВ, действующего сейчас, исходили из того, что в отсутствие договоренностей с США по ПРО может настать период, когда целесообразность остаться внутри ДСНВ будет под вопросом.
Не случайно соответствующие положения зафиксированы в тексте самого договора, не случайно они зафиксированы в ратификационном федеральном законе, принятом Федеральным собранием, в заявлениях Госдумы и Совета Федерации. Это тоже предельно понятно и нам, и нашим американским коллегам. Но какой-то запас времени еще есть.

- Принимает ли во внимание Москва в ходе своих переговоров с американскими партнерами их заявления о приоритетности своего военного присутствия в АТР?
- Мы не хотим строить свои отношения ни с США, ни с кем бы то ни было в мире, исходя из конфронтационной логики или из старых схем игры с нулевой суммой: у кого-то влияния прибавилось только за счет ослабления влияния другого. Это порочно и непродуктивно. Мы имеем вопросы к США по поводу их присутствия в ряде регионов, в том числе в Центральной Азии, где, к сожалению, получается так, что вначале, когда создаются те или иные опорные точки, нам говорят, что это временно, а потом нам говорят, что сроки ликвидации этих опорных точек "плывут". Вообще, нет ничего более постоянного, чем временное. Мы и в этом плане давно уже научены опытом. Сложно верить американским партнерам на слово.
Это тоже принимается в расчет в военном планировании, в любом планировании. И в выстраивании наших отношений с США в целом.
Но что касается конкретно ПРО, то американская программа носит глобальный характер. Они никогда не скрывали, что дело не ограничится фазированным адаптивным подходом применительно только к Европе. Дело не ограничится взаимодействием со странами НАТО. У США есть союзники в северо-восточной Азии, с которыми такое сотрудничество развивается. Намечается развитие систем ПРО США в других регионах мира, в том числе на Ближнем Востоке, в районе Персидского залива.
Это - интегрированная взаимосвязанная система, которая будет работать в одном контуре, управляться из единого центра, с соответствующим потенциалом обработки данных, получения картинки в режиме реального времени и прочее. Подвижность этой системы, способность американцев перебрасывать из района в район и корабли, оснащенные соответствующими ракетами и системами управления огнем, и РЛС, и будущие наземные комплексы - эта подвижность, мобильность формирует общее состояние нестабильности, непредсказуемости того, что будет происходить.
Сегодня, к примеру, у нас позитивный тренд в отношениях с США и мы, наверное, вправе рассчитывать на определенные шаги со стороны американских партнеров в русле того, чтобы не антагонизировать Россию. Но конъюнктура может поменяться, и те же самые корабли с системой управления огнем "Иджис" могут в любой момент оказаться и на Балтике, и в Северном море, и к Баренцеву морю подойти. А это уже будет совсем другая конфигурация, совсем другой сигнал. Так неужели в таких условиях то, что нам нужно в виде юридических гарантий - это нечто избыточное?
Мы тоже не наивны. Знаем, как США в свое время вышли из договора по ПРО, когда он перестал отвечать их интересам. Знаем, что они точно так же могут выйти из любого другого договора, но тогда возникает - если можно из любого договора выйти, почему его нельзя подписать? Почему даже таких гарантий, объективно не слишком твердых, почему их нельзя предоставить? Это добавляет сомнений в отношении реальных намерений Вашингтона.
Плюс, возьмите ситуацию с наличием или отсутствием ракетных угроз. Мы знаем, что проводились определенные пуски в КНДР, были пуски в Иране. Но это не то же самое, что создание потенциала боевых ракет для поражения целей на значительных расстояниях. Огромный путь должен быть пройден, прежде чем страна сможет сказать: да, мы стали обладателем этого потенциала. Особенно в условиях, когда и КНДР, и Иран являются объектами крайне жестких международных санкций, принятых и по линии Совета Безопасности ООН, и в индивидуальном порядке рядом государств, в результате чего доступ к чувствительным технологиям для Ирана и КНДР оказался весьма ограничен.
То есть у американцев не все стыкуется даже с точки зрения аргументов. Против кого это создается, с какой целью - у нас много вопросов.

- Сергей Алексеевич, может ли российская сторона доверять представленному Сессии Совета управляющих МАГАТЭ документу по Иранской ядерной проблеме?
- Печально и плохо, что мы обсуждаем вопросы, которые имеют в международной организации гриф "Restricted". Это нарушение профессиональной этики. И утечки, которые сознательно делаются из секретариата МАГАТЭ, создают не только практические проблемы. Они вызывают сомнения в том, что агентство, которое за десятилетия своей работы сформировало реноме предельно профессиональной, крайне ответственной, беспристрастной структуры, сейчас этим собственным реноме пренебрегает и становится неким инструментом, если не сказать рупором, для доведения сигналов, не помогающих нахождению решения проблемы.
Действительно, есть ряд так называемых "незакрытых вопросов" к иранской ядерной программе. Есть серия исследований, проводящихся в Иране, которые, как считают специалисты МАГАТЭ, не могут иметь гражданских приложений, а преследует военные цели. На эти обвинения, назовем их так, Иран уже дал ответ объемом 117 страниц.
Я не хочу пересказывать содержание этих обвинений и ответа на них (для меня гриф "Restricted" что-то значит), но, среди прочего, там было сказано, что для того, чтобы диалог продолжился и получил продуктивный разворот, нужно, во-первых, увидеть оригиналы документов, а не их пересказ в докладах агентства. А, во-вторых, нужно продолжить посещение Ирана специалистами МАГАТЭ для продолжения контактов и дискуссий на эту тему.
В последний период Тегеран дважды направлял письма в МАГАТЭ с предложениями принять специалистов агентства в продолжение того визита, который состоялся в августе текущего года. Хорошо, что есть понимание, что после нынешней сессии Совета Управляющих новая такая поездка состоится. И хотелось бы очень настоятельно призвать иранскую сторону не пересматривать этот подход и подойти крайне ответственно к нынешней ситуации.
Озабоченности происходящим у международного сообщества, в том числе у России, продолжают нарастать. Это иранцам хорошо известно. Нужно проявлять максимальную ответственность при подходе ко всем вопросам. Необходимо, чтобы визиты специалистов МАГАТЭ на иранские ядерные объекты продолжились и были продуктивными.
Сейчас ни одна из сторон - ни Иран, ни МАГАТЭ - не должна отойти от имеющихся договоренностей.

- Когда может состояться заседание "шестерки" с участием иранских партнеров?
- "Шестерка" в последние дни провела несколько он-лайн конференций по Ирану. Что касается диалога "шестерки" с Ираном, то это другой вопрос. Иранская сторона пока не ответила на письмо Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, которое было направлено в октябре. Это еще одна из тем, по которым я призываю иранских друзей к максимально быстрой реакции. Надо совместно с участниками "шестерки" оперативно согласовать место и дату встречи. Мы хотели бы рассчитывать на то, что такая встреча произойдет в этом году.

- Сергей Алексеевич, хотелось бы задать вопрос по российско-американским отношениям. Появилась информация, что Россия предложила США заключить договор о реадмиссии. Когда такое соглашение может быть заключено?
- Мы не слышали пока реакции американских партнеров на эту идею. И дело не в том, что такой договор надо обязательно заключить. Он у нас есть со многими государствами, где возникают проблемы с возвращением нелегальных мигрантов. Если по каким-то причинам такой документ облегчит американским партнерам их решение продолжить работу с Россией в направлении введения безвизового режима, мы будем активно данную идею прорабатывать и такое соглашение готовить.
Но если, к примеру, можно двигаться к безвизовому режиму и без заключения соглашения о реадмиссии, - почему нет? Такое тоже возможно. С целым рядом государств такая практика есть.
Сигнал о возможности заключения соглашения о реадмиссии - признак реального интереса России продвинуться к безвизовому режиму с США.